"Нас пугают: "Революция, революция!". Но ведь происходят революции в моде, в искусстве, в технологиях. А есть духовная революция. И есть погромы. В 1917 году, в октябре, были погромы, а не революции никакие. И вот эту разницу надо точно понимать... Что такое революция духа? Это когда человек делает революцию не от зависти к богатому. У него нет этой социальной зависти и вражды. Человеку, который за революцию духа, хочется, чтобы люди, которые его окружают, его страна, жили нормально, по-людски. А бунт делает зависть. Черная злобная зависть. Вот ты, сука, богатый, вот тебя мы сейчас сожжем — вот, что такое бунт."

"Я считаю, что не мы ложили, не мы это делали, и не нам прерывать этот процесс."

"Приходит ко мне замечательная наша женщина, красивейшая наша русская женщина, Мизулина. Мы с ней оказались большими специалистами по педофилии и педерастии, и говорит – ну, мы там внесли какие-то вещи, но то, что вы говорили, мы это не можем сделать, потому что там (показывает рукой наверх)... Где там? Что за тараканище там с усами? Мы можем решить все что угодно. Поднял руку – и нет тараканища".

"У меня нет мобильного телефона. Я читал массу сказок про то, как Прохорову позвонили из Кремля или из Белого дома. Это физически невозможно, когда я не на работе, и этого не было."

"Этот лом будет валяться в грязном болоте, и дело может пахнуть большим керосином."