"У нас свой, национальный, суверенный Бог, только наш, никому более неведомый, и он нас любит, а мы, как хомячки, никого не любим и всех в гробу видали. И древнюю эту книгу мы отродясь не читали, тоже ее видали понятно где, зато обожаем стоять со свечкой в храме Божьем и креститься перед камерами истово всеми четырьмя лапами. И думаем, какие мы крутые пацаны и как мы здорово всех поимели и на земле, и на небе."

(комментируя приговор Навальному) "Самое опасное то, что власть, сознательно наплевав на правосудие, закрывает, блокирует легальный вентиль. То есть ищет приключений для себя и для страны. И, боюсь, найдет..."

(о Ходорковском) "В прошлом самый богатый человек в стране, сегодня – лагерник с десятилетним стажем. Нет в России более русской судьбы, чем у него."

(о "законе Димы Яковлева") "Этого вообще нормальный человеческий ум не в состоянии осознать, всю мудрость этого решения. Она никому непонятна. Причем тут дети?.. [Это как] отключить, там не знаю, канализацию в городе Магнитогорске. А почему в Магнитогорске? А потому что на Магнитского похоже... Репутационно это непоправимо. То есть мы таким образом загоняем себя в число не то, что стран-изгоев, а стран странных и непредсказуемых. А странность на международной арене никогда не приветствуется. Странность – это плохо. Это не то, что такой милый чудак. Нет. Это чудак, но не милый. Я бы сказал, ...воспринимают как чудака на другую совсем букву в алфавите в таких случаях".

"Они путают идиотизм с патриотизмом".