"Мы с ума не сошли, отдаем себе отчет в том, что такое ядерное оружие, <...> не собираемся размахивать им как бритвой, бегая по всему миру".

«Мы все смертны, мы все под Господом. И мы когда-нибудь из этого мира все уйдем. Это неизбежно. Вопрос в том, как мы жили. Некоторые ведь живут – или не живут, непонятно – и как уходят? От водки там или еще от чего-то. Непонятно. А потом ушли – жили или не жили? Тоже и незаметно пролистнулось как-то: то ли жил человек, то ли нет».

«Мы находились в таком состоянии после распада Советского Союза, и нам многим казалось, что сейчас начнется сладкая жизнь и завтра мы будем жить, как в Париже или еще где-то. Хотя сейчас выясняется, что так, как в Париже, многим жить не хочется. А думалось, что там будет хорошо. А это совсем не так, там культурный код другой... [на Западе] уже и не знают, что такое мама <...> Там родитель номер один и родитель номер два, и гендеров там десятками измеряют, какие-то трансформаторы, я даже не понимаю, о чем они говорят»».

"Банки, при всем уважении к нашим финансовым институтам, кровь пьют из людей прямо до гробовой доски".

"Всем сидеть на попе ровно, дамы меня извинят - и не крякать!".