Роберт Паттинсон: "После фильма "Милый друг" меня смешали с грязью!"
Макар Зайцев
…но режиссеры в последний момент постеснялись показывать чересчур откровенные сцены. Критика дружно ругает Роберта Паттинсона, что он так и не смог выйти из образа своего Эдварда Каллена, но фанаткам англичанина без разницы, что он нем пишут.
– Каково это – соблазнить за один фильм столько красивых женщин, включая Уму Турман?
– Примерно то же, как спасти целый мир, победив несколько тысяч превосходящих тебя по силе врагов. Это все обман. При работе над каждой сценой вокруг – куча осветителей, и ты думаешь лишь о том, как бы не вспотеть, изображая страсть. Ума Турман, впрочем, эту мою задумчивость приняла за излишнюю серьезность.
– А ты совсем не робел?
– Немного робел, ведь это был первый подобный опыт в моей жизни, а я – не тот парень, который привык играть героев-любовников.
– Хорошо хоть теперь ты не обязан иметь бледную кожу, как у вампира.
– Знаешь, мне абсолютно наплевать на загар – могу быть белым, как полотно, меня это нисколько не смущает. Я ведь англичанин.
– Приятно было сниматься в окружении красивых женщин?
– Это супер! Скажу по секрету, именно поэтому я и стал актером – чтобы девушки на меня западали (смеется).
– У тебя нет страха перед преследовательницами, которые охотятся за тобой по всему миру?
– Такие вещи меня совсем не беспокоят. Я думаю, что актеры должны иметь вереницу женщин, если говорить в целом, однако это не мой случай.
– Читаешь, что о тебе пишут?
– Случается – но только ради того, чтобы становиться лучше. Обычно в интервью я говорю немало глупостей, и мне хочется знать, как все это потом выглядит. Изредка читаю и критику, хоть на нее у меня почти нет времени, и в курсе, что после выхода «Милого друга» только ленивый не смешал меня с дерьмом. Не все готовы видеть меня в роли не Эдварда Каллена.
– Последняя часть «Сумерек» выйдет в прокат осенью, но для тебя работа уже закончилась. Ты доволен собой?
– Трудно сказать. Казалось, что в течение очень долгого времени я был в эпицентре торнадо, и это меня изрядно вымотало.
– Помнишь последний день съемок?
– Мы слетали на Карибы для самой последней сцены – нужно было всего лишь поцеловаться в воде с Кристен Стюарт. Это было заслуженно, потому что случилось после двух недель ночных съемок в Канаде, где был жутчайший холод.
– Какое самое ужасное воспоминание?
– Обнаружить себя с голым торсом рядом с Тейлором Лотнером – вот где настоящий кошмар (смеется). Я выглядел, как креветка. Все были в курсе, что у этого парня тело, как у бога. Наверное, это было даже хуже, чем линзы, которые я должен был носить постоянно на съемках «Сумерек».
– А я думал, что хуже всего была сцена с рождением у Кристен ребенка.
– Сцена родов тоже была отвратительной, – рассказал Роберт Паттинсон Entrevue. – Ребенок был вымазан какой-то дрянью, похожей на смесь сметаны и варенья. Было мерзко держать ребенка в руках. Ему было всего 15 дней. Помню, сказал себе: после такого первого кинематографического опыта он никогда не захочет быть актером (улыбается).
