Режиссер фильма о войне в Осетии: "Я не ставил перед собой цель — положить в кадре массу народа"
Алекс Панченко
Режиссер «Турецкого гамбита» приехал в Киев, чтобы представить свой фильм «Август. Восьмого» (в прокате — в феврале 2012) о военном конфликте в Осетии в 2008-м. Перед интервью мы посмотрели три фрагмента картины общим хронометражем на 20 минут. Одна часть — военная: русские солдаты едут на джипе, попутно зачищая «калашами» и пулеметами грузинский блокпост. Снята эффектно, но ничего нового — все в духе американского «Падения «Черного ястреба» — о конфликте в Сомали. Вторая — юморная: девушка (Светлана Иванова, «Дом солнца») изощренно мстит своему трусливому парню (сымитировав оргазм в лифте с людьми, тем самым показав ему, что никогда не получала с ним удовольствия в постели). Третья: разрушение города. Падающие дома — это в кино было и раньше. Но я ни разу не видел, чтобы так реалистично и страшно показывали разрушение дома глазами человека, находящегося внутри этого строения.
— Джаник, признайтесь, сколько людей вы убили в вашей новой картине?
— Немного (смеется). Фильм хотя и военный, но я не ставил перед собой цель — положить в кадре массу народа. Как и не собирался выворачивать на зрителя тонны кишок и крови. Хотя с бюджетом в млн мог себе это позволить. Мне важнее было показать, как рушится обычный мир человека. Как рассыпаются дома, асфальт встает дыбом, а люди падают замертво на улицах родного города.
— Где проходили съемки картины?
— В Абхазии, в Осетии и Москве. Отснялись мы примерно за 90 дней. Что интересно, выискивали на Кавказе такие пейзажи, чтобы местные нам потом говорили: «Всю жизнь здесь живу, но такой красоты не видел». К примеру, мы нашли потрясающее ромашковое поле, и чтобы не убить все эти цветочки, соорудили специальные тропки, по которым актеры чуть ли не на цыпочках передвигались. Кстати, вся массовка у нас из местных была. Они нам очень помогли — в грязи и в холоде терпеливо снимались из дубля в дубль.
— А с негативом местных приходилось сталкиваться?
— Я понимаю, о чем вы. Но в той же Абхазии грузин хорошо помнят еще по конфликту 1992 года, когда войска Грузии вторглись к ним на территорию. Тогда так называемые грузинские ополченцы брали города ради боевых трофеев. Они много зла натворили… И местные жители боролись с ними. Развязывали настоящую партизанскую войну. Там эта тема остра до сих пор. Как и в Осетии. Так вот, за все время съемок в тех краях я не услышал кривого слова против России.
— Это правда, что вы заставили всех мужчин-актеров пройти курс молодого бойца?
— Да, особенно не жалел исполнителя главной мужской роли Максима Матвеева («Стиляги». — Авт.). Как и все, он три месяца провел в военном лагере. Бегал при полной амуниции, отжимался, качался, учился стрелять, разбирать и собирать личное оружие. Кстати, меня на съемках ранило — осколок от снаряда вошел в ногу. Пришлось обращаться к врачам.
— А консультанты у вас были?
— Иногда казалось, что на площадке пройти нельзя от обилия консультантов. А какие они въедливые! К примеру, снял я сцену. Всем доволен. А ко мне подходят и говорят: «Надо переснять. Там на втором плане актер повернулся спиной к опасности». Я — им: «И что с того, его же никто не увидит!». А мне: «А если увидят?». В итоге ругаюсь, но переснимаю.
— Большинство актеров в «Август. Восьмого» перекочевали из «Турецкого гамбита» — тот же Егор Бероев, Алексей Гуськов, Гоша Куценко…
— Мне так проще. Я как человек театральный предпочитаю работать с одной труппой, а не набирать для каждого спектакля новых актеров. А с Гошей вообще получилось забавно. У меня не было для него роли. Так он мне сам позвонил, мол, «снимай меня, я же во время войны в Осетии был, ездил по госпиталям — людей поддерживал». Он для меня вообще человек-сюрприз. То петь начинает, то танцевать. А вдобавок еще и по горячим точкам ошивается! В итоге специально под него ввел небольшую роль, где Куценко играет себя в госпитале.
— На афише фильма, кроме главных героев, изображен некий робот. Что это?
— Интригует, да? (смеется). Значит мы его не зря поместили на афишу. Но пока это секрет.
— Вашу картину уже успели заклеймить как «агитку Кремля»…
— Клеймят, в основном, те, кто и фильма-то не видел. Скажу так: нам никто не говорил, что грузины должны быть сплошь плохими парнями, а вот русские солдаты — поголовно героями. У меня в картине нет белых и черных. Есть просто люди.
— Ваш «Турецкий гамбит» оказался финансово успешным. Почему же вы не экранизировали другие книги об Эрасте Фандорине — их у Акунина хватает…
— А я не смог: все права на Фандорина выкупил Голливуд. А конкретно — режиссер Пол Верховен. Тот же Михалков со своим «Статским советником» едва успел на подножку уходящего поезда — мы наши картины снимали почти параллельно. Дело в том, что Акунина настолько разочаровала экранизация «Азазели» (Александр Адабашьян. — Авт.), что, не ожидая ничего хорошего от русских киношников, продал все права за границу. А там так ничего и не сняли…
— Знаю, вы любите появляться в своих картинах, правда, «по частям»…
— Есть такое. В том же «Гамбите» рука в перчатке и с пистолетом, высовывающаяся из кареты, — моя. В «Августе» я «сыграл» несколько рук и спин. Мне проще самому появиться в кадре, чем долго объяснять статисту, что я от него хочу.
— Вы сняли знаменитые новогодние «Старые песни о главном 2», где не только обыграли комедию Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», но и собрали всех актеров из той картины. Как вам это удалось?
— Спасибо, что помните этот фильм. Я его очень люблю. По тем годам, это был неподъемный проект — с бюджетом в млн. Мы впервые в истории российского кино завезли на площадку искусственный снег, который стоил тысяч. Построили 20 громоздких декораций. Пригласили массу звезд. Тогда же в конце 90-х было время страшное — на киностудии «Мосфильм» бродили собаки и газеты летали — полное запустенье. Потому любимые актеры соглашались играть с радостью. Тот же Александр Демьяненко — знаменитый Шурик. Ни слова поперек. Всегда знал свой текст. А Куравлев! Мне очень повезло с ними. Кстати, у меня там и Ваня Охлобыстин играет — тогда его еще кто мало знал. Он мой старый закадычный дружок. Я попросил его сыграть лысого Смоктуновского, и он согласился. А Гурченко… Она тогда болела сильно и не хотела играть. Едва смог ее уговорить. И вот она приехала на площадку. Стоит с трудом. Специально под нее мы поставили высокую такую табуреточку, чтобы она сидела и была на нужном для камеры уровне. И вот наш светотехник стоит рядом с ней — ставит свет. И просит своего помощника: «Накинь на софит сеточку». И в этот момент Гурченко выдыхает: «Софит. Сеточка. Какие прекрасные слова, я так давно их не слышала». Это был тот период, когда о ней все забыли…
ОТ «СТАРЫХ ПЕСЕН» ДО «АДМИРАЛА»
Имя: Джаник Файзиев
Родился: 30.07.1961 в Ташкенте (Узбекистан)
Карьера: режиссер, актер, продюсер
В кино снимается с детства: «У самого синего неба», «Приключения маленького Мука», «Ждем тебя, парень». В 1983 году окончил актерский факультет ВГИКа, в 1991-м — режиссерский факультет (мастерские Юрия Озерова). В 1995 году приходит на телевидение. Снимает такие программы, как «Кинопанорама», «Перехват», «Намедни 61-91. Наша эра», «Старые песни о главном-2». С 2002 года — директор Дирекции кинопроизводства Первого канала. В 2005 году Файзиев поставил свой самый известный фильм: «Турецкий Гамбит» по мотивам романа Бориса Акунина. При бюджете в млн. картина собирает ,5 млн. В 2008-м стал продюсером «Адмирала» (бюджет — млн., сборы — млн.), в 2009-м — фильма «Каникулы строгого режима» (бюджет — млн., сборы — ,6 млн.)
