Олег Румянцев, один из авторов Конституции России: "Однажды я подрался с Коржаковым — он не пускал меня к Ельцину…"
Александр ГАМОВ
Ровно 20 лет назад, 12 декабря 1993 года, родился новый Основной Закон — именно по нему живет сейчас наша страна. Накануне праздника в студии Радио и ТВ «КП» побывал политик, который в ту пору в свои 28 лет был ответственным секретарем Конституционной комиссии, возглавлял рабочую группу по подготовке проекта Основного Закона. Кстати, некоторые называют его «наш русский Джефферсон». (Томас Джефферсон — один из авторов Декларации о независимости (1776 г.), которая легла в основу конституции США.) Разговор у нас получился будничный, как, впрочем, и «статьи-параграфы» (§) самой Конституции…
§I. «Приняли ли бы раньше — СССР бы не разбился»
— Олег Германович, кто был инициатором изменения Конституции и как вы вообще оказались правой рукой первого Президента России Бориса Ельцина, который возглавлял Конституционную комиссию?
— Саш, мы с тобой старые друзья, были соседями по депутатскому дому на Рублевском шоссе…
— Значит, с одним из авторов Основного Закона можно на ты… Кстати, помнишь, как в октябре 1993-го мы с тобой пробирались через колючую проволоку, когда «Белый дом» был в осаде?
— Было дело… Мой возраст Ельцина не смущал. А Конституцию я бы не стал связывать с какими-то конкретными именами. Виктор Гюго в романе «93-й год»…
— Да, это символично.
-… писал: «События диктуют, а люди лишь скрепляют написанное своей подписью». События нам диктовали в конце 1980-х, что должна быть конституционная реформа. Мы тогда пришли на съезд народных депутатов с идеями правозащитного конституционализма, идеями правового государства, разделения властей. Молодые демократы, разночинцы…
— У тебя и бородка тогда была — «под разночинца-народовольца».
— Да, бородка – это тоже был своего рода протест, если угодно – тогда в партийных и чиновничьих кругах существовал негласный запрет на растительность на подбородке… Так что это гармонично сочеталось с крамолой в идеях, которую мы принесли на съезд. 12 июня 1990-го появилась Декларация о государственном суверенитете, а через два года, в апреле 1992-го, все эти тезисы стали частью проекта Конституции.
— Слушай, Олег, так это ты научил Бориса Николаевича говорить «Берите суверенитета столько, сколько можете…»
— Нет, его никто не учил, он был самостоятельный политик и все свои афоризмы придумывал сам. Собственно, ужас положения, в котором мы находились в 1991-м — 92-м, и состоял в том, что слова эти были поняты слишком буквально и слишком многими. Развалился СССР и могла вот-вот развалиться и Российская Федерация. Региональные лидеры заявили свои претензии на самостоятельность и даже независимость. Сохранить нашу государственность могла только новая Конституция. Я думаю, мало в истории найдется периодов, по своему драматизму, накалу, борьбе страстей, густоте событий сравнимых с периодом 1990-1993 годов, которые привели к созданию нашей Конституции.
— А что за накал страстей? Стенка на стенку, ага?
— Золотых пистолетов, как сейчас в Госдуме, не теряли, хотя обсуждения проходили очень остро… Депутата Слободкина, судью областного и члена конституционной комиссии, вынесла из зала заседаний служба охраны без ботинка. Кстати, у депутатов ходил иронический стих «Ботинок Слободкина»…
