Эльдар Далелов: «Мое главное достижение — это улыбки детей»
О своей необычной профессии и собственных методиках в работе с детьми и взрослыми нам расскажет профессиональный больничный клоун, один из ключевых сотрудников АНО «Больничные клоуны» Эльдар Далелов.
— Эльдар, расскажите, почему Вы стали заниматься больничной клоунадой?
— Я из семьи врачей. Моя мама акушерка, папа медбрат, поэтому я тоже всегда хотел помогать людям. При этом меня также привлекала творческая сфера, поэтому я получил образование режиссера телевидения и кино. Во время учебы я как артист участвовал в концертах и мероприятиях для людей с ограниченными возможностями. Я понял, что у меня отлично получается находить варианты и способы взаимодействия и игры с ними, и это наполняет меня изнутри.
А потом я увидел рекламу кастинга, набирали людей в больничную клоунаду. И я сразу понял, что это то, что мне нужно. Меня выбрали из 200 человек, затем я прошел обучение в течение 2 недель и стажировку в течение месяца, на которой меня тоже могли отсеять. Но я достойно справился со всеми этапами подготовки и стал больничным клоуном. В этой сфере я работаю уже 12 лет. И мне кажется, что эта профессия делает меня лучше и как человека, и члена общества, и как творческую личность.
— А на чем Вы специализируетесь?
— Основаная моя задача — работа с тяжелобольными детьми в больницах и хосписах. Сюда допускаются только определенные клоуны, которые обладают высокой психологической устойчивостью. Также у меня бывают специальные выходы на крайнюю встречу с ребенком. Когда по всем медицинским показателям понятно, что у малыша остается буквально день, меня приглашают, чтобы, невзирая на ситуацию, еще 30-40 минут с ним поиграть. Конечно, к такой работе способно совсем небольшое количество клоунов, и я вхожу в их число.
Впрочем, даже для меня такие встречи даются непросто. Когда ребенок смеётся, родители смеются и плачут одновременно, но при этом глобально уже ничего не изменить, остается тяжелое чувство. Но это очень полезный опыт для меня как для профессионала и человека. Безусловно, после этого необходимо общаться с психологом, чтобы самому не выгореть.
— На сколько Ваше образование и опыт в качестве артиста помогает Вам в профессии больничного клоуна?
— Очень сильно помогают. Моя особенность в том, что я легко могу работать и с большой публикой, до 200-300 человек, и с маленькой группой, и тет-а-тет с ребенком. Именно поэтому я также принимаю участие в больших благотворительных мероприятиях, например, я сотрудничал с крупнейшими фондами «Подари жизнь» и «Вера». Мы проводили дни памяти детей, которые ушли. Работали с их родителями, братьями, сестрами, другими родственниками и друзьями. День памяти — это очень сложное мероприятие. Нужно учитывать тематику, удерживать внимание аудитории, быть в образе, но при этом не переходить грань. Здесь нет места безудержному веселью, это же не дискотека. При этом моя задача все равно дарить добро и вызывать улыбки людей, делать так, чтобы им становилось лучше на душе.
— А в чем особенность Вашей методики работы с детьми?
— Есть несколько важных моментов. Во-первых, я стараюсь найти подход к каждому ребенку. Перед тем, как зайти в палату, мы всегда спрашиваем разрешения у малыша. Иногда, если ребенок себя очень плохо чувствует, он может отказать в грубой форме. И большинство моих коллег после этого уходят. Но я стараюсь обернуть все в шутку и растопить сердце маленького пациента. Например, если ребенок меня посылает, я прошу уточнить, куда именно мне стоит идти, чтобы я мог вызвать такси до этого места. Обычно после этого малыш начинал смеяться. Кто-то в результате впускал меня в палату. Кто-то честно отвечал, что был бы рад меня принять, но не сегодня. Но в любом случае я вызывал хотя бы на несколько секунд улыбку у ребенка, и для меня это уже победа.
Один раз был случай, когда я пытался пойти с девочкой на контакт, а она начала сильно кричать. Я подумал, что мне стоит уйти, но медбрат, который в это время был в палате, сказал: «Вы ей понравились!» Я очень удивился: «Как это?» Он говорит: «У нее психологическое расстройство. Когда она кричит, это значит, что она радуется». Я был в шоке, остался, продолжил с ней общение, пел песни, рассказывал шуточки. Она визуально плохо концентрировалась, но слышала меня. В этом момент она плакала и кричала, но я принимал, что это норма, так и должно быть.
Во-вторых, благодаря опыту работы на детских праздниках, я знаю огромное количество игр, которые адаптирую к ситуации, и сам постоянно придумываю новые. При этом я стараюсь задействовать всех людей, кто находится с ребенком в палате — маму, папу, братьев и сестер. И обязательно в каждой моей игре должен быть какой-то смысл и конечная цель, чтобы ребенку было интересно и он хотел ее достичь.
— Как Вы в целом оцениваете развитие больничной клоунады в России?
— Это довольно новое направление, оно зародилось в США в 1986 году, а в России существует около 20 лет. При этом я являюсь больничным клоуном с 2011 года, с момента основания АНО «Больничные клоуны». И я очень горд, что обладаю такой редкой, но очень важной профессией.
Сейчас в России больничные клоуны работают только в 5 городах — Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Казани и Ростове, и мы все время находимся на связи друг с другом.
Кроме того, мы постоянно повышаем свою квалификацию, к нам регулярно приезжают иностранные клоуны из Америки, Израиля, Нидерландов, Португалии, которые делятся своим многолетним опытом в этой области. В том числе у нас был Адамс Патч — основатель направления больничной клоунады, про которого снят голливудский фильм.
Конечно, в каждой стране своя школа, свои сильные стороны. Я стараюсь впитывать всю информацию, перерабатывать ее и формировать свое направление. При этом в моем арсенале есть абсолютно разные средства — фокусы, работа с куклами, работа с партнёром, работа со своим образом.
— Какими профессиональными достижениями Вы гордитесь?
— Вообще главное достижение в моей профессии — это улыбка ребенка, которому очень тяжело. Но если говорить о каких-то деталях, то я очень рад тому, что благодаря мне дети, которые раньше отказывались от еды, начинают есть. Дело в том, что многие маленькие пациенты в больницах проходят химиотерапию. И одним из побочных эффектов является негативное воздействие на пищевод. Детям очень больно кушать, поэтому они делать это не хотят. Однако, чтобы поправиться, им нужны силы, поэтому питание жизненно необходимо. Родители пытаются их заставить, но ничего не выходит.
Поэтому я стараюсь действовать от обратного. Если малыш говорит, что его заставляют есть, а оне не хочет, то я его поддерживаю и говорю, чтобы он не ел. Почему? Потому что я ненавижу, когда кто-то при мне кушает. Это ужасно, отвратительно, и я физически начинаю от этого страдать. Я делюсь своими болями, а ребенок, услышав мою историю, забывает о своих. И медленно начинает одну ложку за другой класть себе в рот. Я начинаю его молить остановиться, а он смеется и ест! Потому что мне сейчас хуже, чем ему. Так мне удается отвлекать детей и помогать им идти на поправку.
И таких «фишек» у меня огромное количество! Каждый день я пытаюсь находить новые грани в профессии, чтобы помогать людям. А еще я стараюсь обучать своих коллег, советую, как лучше работать с публикой, делюсь огромным количеством игр, фокусов, которые иногда помогают, как спасательный круг.
— Как Вы справляетесь со стрессом?
— Самое главное, что нам объяснили еще во время обучения, что необходимо разделять себя и клоуна. Это две разные личности. Есть я — Эльдар, а есть Мувик — он приходит в больницу к детям. Я очень люблю мультики, фильмы, поэтому и псевдоним себе такой выбрал — от английского «movie» (кино).
Также очень важный момент — не жалеть детей, а уважать их и желать побыть рядом. Не думать о том, что они несчастные, с ними что-то не так, а принимать их такими, какие они есть.
Со стрессом помогает справиться семья и друзья, они меня всегда поддерживают. Также важна работа с психологом. Но все равно бывает тяжело, когда ребенок «уходит», особенно, если ты не успел что-то хорошее для него сделать. Например, однажды было, что я хотел зайти в палату, а там ребенок очень громко плакал, у него были сильные боли. Отец попросил прийти завтра. А на следующий день я увидел у больницы скорую помощь и это мужчину всего в слезах. И я понял, что малыш уже ушел. Я знал, что это не моя вина, но все равно было горько, что не смог хоть как-то помочь.
Именно поэтому в больничные клоуны не берут всех, кто хочет. Помимо образования в творческой сфере, очень важно психологическое состояние. Обычно волонтеры приходят в больницы 1-2 раза в год, потому что эмоционально для них это очень нелегко, нужно длительное время, чтобы восстановиться. Конечно, и это замечательно, они большие молодцы. Но чтобы помогать профессионально, нужно быть готовым к таким моральным нагрузкам.
— Я знаю, что Вы много лет участвуете в каcтингах на больничных клоунов. Расскажите, а как Вы понимаете, кому из кандидатов подойдет эта профессия, а кому нет?
— Да, я занимаюсь отбором будущих клоунов уже почти 10 лет. Конечно, критерии у нас не такие, как в театре, для нас не главное, кто более красивый, а кто более талантливый. Самый важный момент — чтобы человек не навредил ни ребёнку, ни себе. Когда приходит кандидат и говорит, что хочет помочь всем, что готов себя целиком этому посвятить, мы понимаем, что для него самого это будет травмоопасно. Также важно, что больничные клоуны работают в паре. Когда я выбираю кандидата, также думаю, каким он будет партнером. Часто бывают, что у членов жюри разные мнения на одного человека. Но в итоге мы всегда приходим к какому-то одному, взвешенному решению, потому что среди судей — только настоящие профессионалы этого дела с огромным опытом.
— Какие цели Вы перед собой ставите?
— Хочу продолжить работать больничным клоуном, помогать людям, видеть их улыбки. А еще планирую создать небольшой театр для детей с синдромом Дауна. Хотя лучше, конечно, чтобы вообще отпала необходимость в моей профессии и все дети в мире были бы здоровы.
