Писатель Борис Стругацкий: "Все пишут фэнтези, спасу нет"

фото:

вопрос: Вы бессменный руководитель семинара молодых фантастов. Теперешние фантасты пишут иначе, чем ваше поколение? В чем отличие?

ответ: Они несравненно более раскованны и свободны в выборе тем и формы. Никому не стремятся угодить — даже в конечном счете издателю. Издателей, слава богу, много, очень разных, конкуренция заметная, опубликовать можно практически любой текст. Это и хорошо, и плохо. Появилась манера писать толстые романы — не потому что «мыслям тесно», а потому, что читатель любит толстые романы, и издатель тоже. Читатель также любит фэнтези, и фэнтези идет у нас косяком, все пишут фэнтези, спасу нет. Но зато — отрадное явление! — фантастику стали писать коренные обитатели «мэйнстрима», недавние убежденные реалисты. Видимо, распробовали наконец неповторимые достоинства литературного приема, когда в реальный мир вводится элемент Чуда, а это и есть фантастика.

в: Поправьте меня, если я не права, но фантастика в 60-70-х была во многом построена на идеологических аллюзиях и оппозиции. Когда воевать стало не с кем, чем заполнилась эта лакуна?

о: В этом отношении судьба фантастики и судьба литературы реалистической совпадали раньше и совпадают сегодня. Оппозиционность есть главная пряность нашей литературы. Без оппозиционности литература наша делается пресной, или приторной, или вообще несъедобной. Любая, замечу, литература, не только фантастика. Впрочем, реальность многогранна и разнообразна, оппозиция власти далеко не единственный стержень, на который нанизываются современные тексты. Я уж не говорю о том, что власть упорно возвращает нас в недалекое прошлое со всеми неизбежными литературными последствиями.

в: Почему современная русская фантастика не котируется на англоязычном рынке?

о: Насколько я знаю, на англоязычном рынке не котируется никакая фантастика. Англо-американская фантастика совершенно самоценна и, похоже, совсем не нуждается в свежем притоке извне. Но вот в Европе — в Италии, Франции, Польше, Испании и особенно в Германии — интерес к нашей фантастике достаточно велик. Например, Сергей Лукьяненко идет там на ура, особенно после появления «Дозоров» в кино.

в: Как, по вашим представлениям, должны читаться ваши с Аркадием Натановичем тексты сейчас? Людьми, которые не застали советскую систему?

о: Представления не имею. По-моему, современному читателю больше всего нравятся у нас космические приключения и «стрелялки» разного рода. Во всяком случае, издатели предпочитают именно эти наши тексты.

в: Сейчас все говорят о возможности возвращения тоталитаризма и, как следствие, реактуализации ваших текстов. Вы тоже так думаете?

о: Вы знаете, если тоталитаризм вернется, нам станет совсем не до реактуализации каких-либо текстов. Но он вряд ли вернется — в том виде, в каком мы его наблюдали поколение назад. Будет умеренный авторитаризм. Умеренная цензура. Умеренная нелюбовь к гоголям и щедриным. И никакой реактуализации текстов АБС не произойдет за полной ненадобностью. Через пяток-десяток лет нас будут читать только самые крутые фаны.

в: Как вы думаете, чем вызван такой пик кинематографической популярности ваших текстов: Константин Лопушанский выпустил «Гадких лебедей», Герман-старший доснял «Трудно быть богом», Федор Бондарчук снимает «Обитаемый остров», а Голливуд купил права на экранизацию «Пикника на обочине».

о: На самом деле никакого такого уж особенного пика не наблюдается. Лопушанский собирался снять не этот, правда, но очень похожий фильм еще в конце 80-х. Первый сценарий «Трудно быть богом» мы с Германом написали в 68-м, но тогда его запретило начальство. А Голливуд купил «Пикник» еще в 90-м, да так и не соберется его снять до сих пор. Кино, по-моему, не подчиняется никаким законам.

в: Вы как-то участвовали в работе над всеми этими экранизациями?

о: Нет. Уже много лет любые экранизации интересуют меня только как проекты коммерческие, а отнюдь не творческие.

в: А результаты видели? Что понравилось/не понравилось/раздражило?

о: Пока еще не видел ничего. Вот ужо…

в: Вас можно назвать человеком с активной гражданской позицией?

о: Не знаю. Вряд ли. Но политика меня интересует. Как теоретика-любителя.

в: А на последние выборы ходили?

о: Нет.

в: Авторы научной фантастики часто оказывались предсказателями будущего. Теперь это возможно или гаджеты появляются раньше, чем книжка выходит из типографии?

о: Этот вопрос у меня уже в печенках сидит. Фантастика не занимается предсказаниями! Предсказать можно разве что только дух будущего, но никак не детали его. Конкретности непредсказуемы, если не считать банальностей и чисто случайных совпадений. Только то, что лежит на поверхности. Например, тотальное наступление авторитаризма в случае возникновения мирового энергетического кризиса.

в: Вы что-то еще пишете?

о: Главным образом, самые разные интервью для самых разных изданий.

в: Вы как-то сказали, что выход человека в космос — лишь побочный продукт безудержной гонки вооружений и соревнования идеологических амбиций. И куда правильнее направить миллиарды на борьбу с бедностью, болезнями и нищетой. Довольно странно это слышать от фантаста…

о: Моя позиция никакого отношения к фантастике не имеет. Мне кажется, что так должен думать любой уважающий себя человек независимо от его профессии.