Причуды великих людей, которые заставят взглянуть на них с другой стороны

Йозеф Гайдн и его кольцо

Гайдн не мог начинать работу, не надев на палец, свое фамильное украшение- драгоценное кольцо с алмазом. Ведь его главной привычкой было рассматривать это колько во время работы.

Вильгельм Рихард Вагнер и любовь к ткани

Великому Вагнеру тоже были присущи определенные странности. Он считал, что сочинить очередное гениальное музыкальное произведение ему помогают не что иное, как лоскутки яркого шелка, которые он старательно раскладывал на всех атрибутах мебели, которые находились в помещении, в котором он работал. Кроме созерцания яркой мозаики, которая образовывалась вокруг него, Вагнер любил брать ткань в руки, рассматривать, мять и всевозможно теребить. Возможно, это помогало ему забыться и с головой уйти в творчество.

Эмиль Золя и привязывания к стульям

Когда писатель хотел, чтоб его работа оказалось как можно более продуктивной, просто-напросто крепко привязывал себя веревкой к стулу. Видимо, это делалось для того, чтоб даже тело писателя осознало, что в данной ситуации не остается ничего другого, кроме как создать что-то шедевральное.

Мао Цзедун и чистка зубов

Следуя простой крестьянской привычке, великий кормчий ни в каком виде не признавал чистку зубов. Он свято верил в народный китайский способ ухода за полостью рта: следует полоскать его зеленым чаем, а чаинки съедать. Именно эту процедуру Мао и проделывал каждое утро. Правда, на состоянии зубов такая гигиена сказывалась самым плачевным образом: уже к середине жизни они покрылись медно-зеленым налетом, развился пародонтоз… Но, поскольку голливудские широкие улыбки никак не соответствовали канонам коммунистической идеологии, Мао, как Джоконда, улыбался на парадных фотографиях уголками рта и не особо волновался по поводу цвета и наличия своих зубов.

Уильям Фолкнер и муза похмелья
Никого не удивишь писателями, которые творят в состоянии алкогольного опьянения. Но вот у Фолкнера была более оригинальная творческая манера: он работал исключительно с похмелья. Этому искусству его научил писатель Шервуд Андерсон, когда они познакомились в Новом Орлеане. Дело было в разгар сухого закона, и Фолк­нер подрабатывал бутлегером – нелегально торговал алкоголем. Они встречались с Андерсоном после полудня, пропускали по стаканчику, потом еще и еще. Уильям почти все время слушал, а Шервуд блистал красноречием. Однажды Фолкнер зашел за другом не в обычное время, а прямо с утра и застал его в странном, почти экстатическом состоянии: тот быстро-быстро записывал что-то. «Если так живут писатели, то эта жизнь для меня!» – подумал будущий классик американской литературы и позаимствовал у Андерсона секреты мастерства.