Пиар-машина Кремля… и я
Юлия Йоффе, Foreign Policy
Речь идет о выпуске программы «НТВшники», озаглавленном «Открытый политический поединок». В дебатах участвовали зампред ЦК КПРФ Кашин, а также Жириновский, Митрохин, Прохоров и единороссы. Йоффе и других журналистов пригласили, чтобы они задавали вопросы.
«Я отнеслась к приглашению настороженно: могут вырезать из окончательной версии программы, если я буду задавать хоть мала-мальски острые вопросы. И что если своим участием, как предупредил меня один русский друг, я буду «придавать легитимность их фарсу»?», — пишет автор. Но одна из редакторов программы сказала Йоффе: «Не стесняйтесь, задавайте провокативные вопросы».
Йоффе согласилась, рассудив, что на записи передачи определенно будет нескучно. Ей было любопытно, удастся ли провести открытую политическую дискуссию «в путинской России, где политические телепередачи — какие-то серые и занудливо-лояльные», по ее выражению.
«Почему вы идете на эти выборы, если считают нечестно, выбирают нечестно, и льете ли вы воду на мельницу устроителей этой буффонады?» — спросил для начала ведущий Антон Хреков. На российском телевидении такой вопрос можно услышать нечасто, отмечает автор. «Коллеги Хрекова вели себя ненамного мягче», — добавляет она. «Ведущие даже атаковали «Единую Россию» за то, что предвыборные плакаты в Новосибирске содержали намек, будто федеральные средства, потраченные на ремонт дорог в области, — пожертвование этой партии», — говорится в статье.
Ответы трудно анализировать, поскольку политики отвечали хором, перекрикивая друг друга. По словам Иоффе, в смонтированной версии, которая вышла в эфир 4 сентября, хаос отчасти передан, но в студии он был намного сильнее. У ведущих был только один способ утихомирить визжащих политиков — они кричали: «Аплодисменты», и зрители начинали хлопать.
Политические передачи на всех российских каналах сделались степенными и стереотипными, напоминает автор. «Но Кремль не глуп и не всегда действует неуклюже. Нарастающая волна недовольства в российском среднем классе и городской элите очевидна. На этой почве возникла необходимость в новой партии Прохорова — первом со времен ареста Ходорковского случае, когда олигарху позволили заниматься политикой», — пишет журналистка. Государственные СМИ частично снимают строгое табу, которое сами наложили на некоторые темы. Потому-то НТВ удалось провести нечто похожее на политические дебаты.
Но главные запреты не отменены: никто не будет сопоставлять Путина с Медведевым, поясняет телевизионный критик Арина Бородина. «Нельзя говорить о том, что Путин посадил Ходорковского. Нельзя говорить о делах, за которые Путин публично взял на себя ответственность, но не осуществил их», — отметила она.
Сама Йоффе, по ее словам, спросила, почему только коммунисты выдвигают своего кандидата в президенты («вечный анекдотический кандидат Жириновский на это обиделся; я признаю свою ошибку и объясняю ее нервозностью», оправдывается автор), а также почему «Народный фронт» показал столь скромные результаты на соцопросах (53% россиян не знают, что это такое). «Опять вопли. Тогда я спросила, как характеризует российскую политическую систему тот факт, что самый значимый политик в стране — Путин — не состоит ни в одной партии».
«Исаев разъяснил — точнее, проорал, что «Единая Россия» никогда не скрывала того факта, что была создана для поддержки Путина и, более того, сам Путин популярнее всей «Единой России». Я спросила, зачем тогда вообще нужна «Единая Россия». Процитировать ответ в точности я не могу, поскольку весь этот кусок в окончательную версию не попал, хотя произошла длительная перепалка», — сообщает Йоффе.
Она предполагает, что в этот момент был перейден Рубикон: «до моего вопроса мы критиковали партии, а не вопрошали, должны ли они вообще существовать».
«Позднее, когда некий российский журналист процитировал мои слова, что самые острые из моих вопросов вырезали, ведущий Красовский позвонил мне и наорал на меня: «В чем конкретно нарушена ваша свобода слова? Вы думаете, это был острый вопрос? Он был совершенно банальный!», — пишет автор.
«Я не буду оспаривать решение Красовского как редактора. Но поразительно, что только Чичваркин атаковал Путина напрямую. Поразительно также, что после вопроса Чичваркина по студии прокатился нервный смех. Поражал и чудесный дар всех остальных замолкать, когда они приближались к сути вопроса», — говорится в статье. Люди негодовали на коррупцию и некомпетентность, «но никто не спрашивал, почему эти коррупция и некомпетентность сохраняются, когда у руля в реальности стоит один-единственный и, казалось бы, всесильный человек», пишет автор.
«Полный хаос на передаче — тоже красноречивое свидетельство: не о шумном политическом дискурсе в британском стиле, а о поверхностности российской политической культуры», — считает Йоффе. Наталья Синдеева, директор телеканала «Дождь», спросила у Прохорова, зачем он пришел в сумасшедший дом российской политической жизни. «Образ российской политической жизни как сумасшедшего дома весьма полезен для того, чтобы полностью отстранять от политики население», — отмечает автор.
«На российском телевидении есть одно железное правило. У руля стоит сильный лидер, а любая другая ситуация будет только хуже», — заметила политолог Маша Липман. Выпустить в эфир Жириновского и Митрохина («расиста-шута» и «неэффективного старого либерала», как характеризует их автор) — это ловкий ход. Кремль одним махом создает иллюзию дебатов и укрепляет представление, что по сравнению с другими лучшая кандидатура — Путин.
«В конечном итоге трудно сформулировать, что представляли собой эти дебаты. С одной стороны, это было нечто беспрецедентное, бурное и забавное», — пишет автор. С другой стороны, главный вопрос старательно обтанцовывали. Олег Кашин заметил: «Погодите, а что они, собственно, разрешили? В одной телестудии собрались все, кто регулярно бывает в одном кремлевском кабинете».
