Подводник Николай Мрыхин: "Я — счастливый командир атомной подлодки…"
Около десяти лет в Новороссийске существует краевая общественная организации ветеранов подводного флота, которую бессменно возглавляет капитан первого ранга Николай Мрыхин. В его офицерском багаже более 20 боевых походов.
— Свыше половины из них я провел в должности командира сначала дизельной подводной лодки, затем командира реактивного подводного катера стратегического назначения, а потом еще 8 лет возглавлял атомную подводную лодку проекта 623, — говорит Николай Иванович. — На подлодках прошел все офицерские стадии: командир боевой части, старший помощник и лишь затем командир.
Что сподвигло подводников города-героя объединиться?
В жизни у нас было много общего, часто собирались просто так повспоминать, излить душу, поднять настроение. В конце концов, когда общее число ветеранов достигло сотни, решили объединиться. Средний возраст ветеранов-подводников – свыше 60 лет. Последние годы пополнения практически нет. Самому молодому – 50 лет. Самому старшему – Аркадию Калинину — уже за 85 лет.
Вы командовали и дизельной ПЛ, и атомной ПЛ. Большая разница?
Огромная. Ведь каждый новый проект, каждое новое десятилетие означали качественный скачок в оборудовании подлодки, в ее вооружении. Если касаться чисто бытовых условий плавания, то дизельная подводная лодка мало приспособлена для комфортной жизни. Запас пресной воды – 5 тонн на 53 человека. На все про все (приготовление еды, стирка и прочее) выделялось по три литра в сутки. В личное распоряжение — 1-2 стакана воды.
А жилищные условия?
Условия были такие: на всех матросов имелось не более 10 коек, на которых спали по очереди, в зависимости от вахтенного расписания. Кроме того, торпедисты спали на торпедах, дизелисты – у дизелей. У офицеров, кроме одной командирской каюты, больше похожей на шкаф, было еще три офицерских, в которых офицеры спали тоже по очереди.
Жалобы были?
Практически нет, ведь на эту службу мужчины шли не из-под палки. Трудности в море воспринимали как должное. Кругом были люди, которые любили свою службу. Про себя говорили, что подводник – это не профессия. А состояние души.
Но это лодки 60-х годов. Сейчас ситуация, может, поменялась?
В прошлом году я был на дизельной подлодке «Алроса», которая ремонтировалась у нас в бухте, и скажу, что жизненного пространства стало еще меньше. Ведь в прежний объем пришлось вместить новую технику, поступившую на вооружение. К тому же дизельную ПЛ можно было назвать еще и ныряющей, приходилось постоянно всплывать для подзарядки.
Вы сами как попали на подлодку?
Во-первых, я очень хотел служить именно на подлодке. На надводных кораблях чувствовал себя не совсем комфортно, как говорится, не в своей тарелке. Поэтому прибыв к месту службы на Северном флоте, я очень долго ждал своей очереди на берегу. Мне предлагали разные типы надводных кораблей – тральщик, противолодочный корабль, но я ни на что другое не соглашался. Ждал «своей» подлодки, даже когда уже закончились все деньги.
Были ли критические ситуации во время походов?
В этом плане я счастливый командир. Ни в одном из походов у меня на подводном корабле никаких чрезвычайных ситуаций не было.
Главная задача, которую вам ставило руководство?
Следить за подлодками вероятного противника. Как правило, это были американцы. У них, кстати, была сходная задача, поэтому в своих учениях мы многое разрабатывали друг на друге.
Кто в таких обнаружениях чаще выходил победителем?
К сожалению, нам американскую лодку обнаружить и следить за ней было гораздо труднее, чем им нашу. Шумность советских подлодок была на порядок выше, чем у противника. Шумы американской подлодки были слышны на расстоянии 15 кабельтовых, а они нас слышали на удалении до 100 и более кабельтовых.
Впрочем, столкновения лодок под водой были не так уж и редки. Бдительность на вахте порой терял не только наш Иван, но и их Джон. Но столкновение еще не означало гибель лодки. Как правило, лодка получала серьезную вмятину, которая не приводила к ее затоплению. Поэтому я не очень верю тому, что «Курск» затонул от столкновения. Вода – это особая среда. Вы возьмите попробуйте разбить два сырых яйца в емкости с водой. Не так-то это будет и легко.
Что считаете самым опасным для находящегося под водой экипажа?
Самое страшное – это пожар. Больше всего лодок и людей погибло как раз от пожаров. На второе место я бы поставил радиационную опасность. Больным местом на атомных подводных лодках являлась течь парогенераторов.
Что касается пожара, то на подводной лодке он развивается совсем по другому сценарию, чем на земле. В воздухе подводной лодки, кроме обычных составляющих – азота, кислорода — очень много примесей. Порой в проводившихся специальных исследованиях находили примеси еще 60 компонентов. Очевидцы рассказывали, что находясь в таком загрязненном воздухе, человек мог просто вспыхнуть, как факел. Увы, даже при эффективной борьбе с пожаром огонь перекидывался в соседние отсеки. К тому же высокое давление способствовало еще большему возгоранию. Самая большая неприятность была в том, что лодка заполнялась забортной водой из-за выгорания сальников. Так погибли, затонув, лодка К-8, «Комсомолец», К-219.
Николай Иванович, художественные фильмы о подводных лодках смотрите?
Да, и если их покажут в День моряка-подводника, то посмотрю еще раз. Кстати, в одной из таких лент мне удалось сняться. Это довольно известный фильм «Командир счастливой Щуки». В этой картине 1972 года рассказывали о подводных лодках Северного флота во время Великой Отечественной войны. В роли подводной лодки «Щ-721» снялась подводная лодка типа «С», где я тогда служил. Для правдивости лодка подверглась внешним изменениям – ей придали обводы времен войны. В фильме снимались многие известные актеры – Петр Вельяминов, Донатас Банионис, Евгений Евстигнеев, молодой Костя Райкин, для которого этот фильм стал кинодебютом. В основном съемки велись у причала. Лишь один раз лодка по сюжету вышла в Баренцево море. Сюжет фильма построен довольно прямолинейно, немного наивно, но смотрится до сих пор.
Сами в кадр попали?
Знаю, что меня снимали в нескольких сюжетах, но, увы, в окончательном варианте я себя не нашел, все вырезали.
Еще один фильм, который часто вспоминают, — это американская лента «К-19». С технической точки зрения в ней изображено все, как было на самом деле. А вот с идеологической — имеются некоторые проколы. Например, эпизод, где замполит приковывает командира наручниками к трапу, далек от правды. Случись такое на действующей подлодке, то команда бы просто разорвала этого замполита. Авторитет командира непререкаем.
Бывали ли в период суровой службы забавные случаи?
Я вспоминаю рассказ одного бывшего командира о случае, произошедшем уже после войны.
Во время учений на Черном море подводная лодка ведет скрытый поиск цели. В один из моментов лодка всплывает, и на воздух разрешают подняться нескольким матросам. В это время происходит смена вахты и, как потом оказалось, один из матросов пробрался незамеченным. В это время наблюдатель видит самолет-разведчик и звучит команда «Срочное погружение». Это значит, что за 30 секунд лодка должна уйти на 30-метровую глубину. После этого к командиру поступает доклад, что матроса Динмухамедова на лодке нет. Лодка всплывает на перископную глубину и начинается поиск матроса. Оказывается, он засиделся в палубном гальюне. А на выговор командира о том, что он нарушил скрытность, ответил: «Никак нет. Когда надо мной пролетал самолет, то я нырял в воду».
Похоже на анекдот, но чего на службе не бывает.
Евгений ЛАПИН, газета «Новоросийский рабочий».
