Евгений Чичваркин: "Как вывез деньги? Положил в пакет – и вывез!"
Ксения Мосалова
Беглец согласился ответить на наши вопросы, но сразу предупредил: «Только чтобы не скучно было, а то журналисты все время спрашивают об одном и том же».
«Совок» настиг даже в Лондоне
– На какие же темы вам не скучно говорить?
– Мне интересны только три темы: секс, бокс и джаз.
– Значит, начнем с секса…
– Я пошутил!
– Тогда скажите, чем вы это так все время заняты? Встречи, переговоры… Вы же безработный.
– Я помогаю одному другу на абсолютно добровольной основе кое-что делать в Лондоне.
– А сами подумываете открыть бизнес в Англии?
– Да. Это будет маленький бизнес.
– Маленький? А однажды вы сказали, что хотите стать бизнесменом мира…
– Смотрите, вот маленькая итальянская компания несколько сот лет делает стекло. Сама она находится в Италии, но ее стекло продается по всему миру.
– Почему же два года бездельничали?
– Здесь потребитель другой. Другие интересы, мотивы… Более того, они и говорят на другом языке, нежели я.
– Не выучили английский?
– В школе у меня была четверка, то есть по нулям. И сейчас точно так же.
– Может, просто боитесь открывать новый бизнес?
– В каком смысле «боюсь»?
– Ну, свой уход из партии «Правое дело» вы объяснили так: «У меня не получилось…»
– Да, не получилось.
– Так же и здесь – боялись, что новый бизнес не пойдет.
– (Молчание.) Полгода я вообще ничем не хотел заниматься. Я в русский магазин-то в Лондоне пришел ровно через 6 месяцев после того, как переехал. Меня так достал этот протекающий во все дыры «совок»… Это как в баню сходить после длительной пьянки, чтобы уровень социалистических токсинов в крови понизился.
– А следующие 1,5 года что делали?
– Долго обживались. Дом, хозяйство, учителя, школы для сына…
– А у него с английским получше?
– Переехал тоже с четверкой в русской школе. Но теперь он отлично говорит по-английски, правда, с некоторым акцентом.
– В школе вашего сына знали, что его отца разыскивал Интерпол?
– Знали. Некоторые дети даже пытались его дразнить. Но у ребенка хватило ума не опускаться до перебранок. Сначала ему было крайне неприятно, но сейчас он довольно спокойно всех отшивает, если подобные вещи происходят.
– Вы живете, надо полагать, на деньги, которые выручили от продажи «Евросети»? Как же вы их из России вывезли?
– (Усмехается.) Положил в большой белый пакет, потом в черный, написал на нем: «Здесь в сундучке только инструменты» – и вывез.
Путин вредит стране
– Вы как-то признались, что не хотите возвращаться еще и потому, что здесь не можете сказать правду даже журналистам…
– Да. Тогда не мог. Но сейчас могу. Вот вам, например.
– И?
– Путин наносит вред стране. Огромный. Я это и раньше чувствовал, но не говорил. А даже говорил наоборот – то есть хвалил.
– Зачем?
– Чтобы меня не уе…ли.
– Тогда лучше было вообще молчать – не говорить ни плохого, ни хорошего.
– У всех своя степень компромисса. Это как семейная ссора. Какое-то время человек может делать вид, что все нормально, а потом говорит: «Слушай, мне все это не нравится. И если ты не перестанешь так себя вести, мы разведемся». Так же и здесь. Запас терпения у меня, безусловно, был, но не настолько большой, как у других участников рынка.
– Так чем конкретно Путин вредит?
– Я не считаю правильным оскорблять человека, но сейчас контроль в стране важнее, чем какое-либо ее развитие. Когда везде есть свои люди, нынешняя власть с ними рассчитывает по возможности грабить то, за чем смотрит. Как будто шпана захватила двор. И хорошо ли в этом дворе, цветут ли там цветы, веселые ли там дети – шпане все равно. А проход во двор – 20 копеек.
– Но у нас вообще-то президент Медведев.
– К сожалению, власть президенту так и не была передана. Я плохой агитатор… Я искренне, честно старался, но…
– Вы сейчас говорите о предвыборной кампании, в которой участвовали в 2008-м?
– Да, я надеялся на некий разворот в сторону созидания, технологий, модернизации и свободы. Если о модернизации и нанотехнологиях речь еще идет в России, то о свободе никакой речи вообще не идет. Свобода уничтожается и распиливается по кускам.
– А что вы думаете о новом департаменте госслужбы и кадров, который, кстати, Путин создал? Он будет направлен на борьбу с коррупцией и вроде как подарит нам глоток той самой свободы…
– Ср…ная бутафория!
– То есть некая иллюзия?
– Не иллюзия, а ср…ная бутафория.
– А снятие Медведевым генерала МВД Мирошникова? Тоже бутафория? Вы же именно его обвиняли в коррупции в своем обращении к президенту.
– Он наградил его орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени. Какие тут могут быть еще вопросы?
Теперь со мной можно общаться
– Чтобы жить в России стало хорошо, нужно полностью сменить власть?
– Именно. Но если нефть продолжит и дальше медленно расти в цене, то Путин и его окружение будут править страной до своей естественной смерти от старости. А это произойдет не очень скоро, так как Путин не имеет вредных привычек, физически здоров и крепок.
– А россияне могут сменить власть?
– Вот недавно в Йемене худые мужики, одетые в розовые футболки, вышли на улицу. Стало четко понятно, что они хотят поменять власть. Потому что, когда ты выходишь на балкон своего президентского дворца и видишь, что каждый надел вот эту розовую фигулечку, ясно понимаешь: все люди в твоей стране думают одинаково. И все они хотят, чтобы ты ушел.
– У нас есть такая оппозиция?
– Когда российская оппозиция сделает шаг навстречу друг другу и выберет единый цвет, единые поведенческие особенности, отбрендирует один шрифт набора лозунга, назначит главного в каждом городе и вообще как-то структурируется, вот тогда она будет. Хотя буревестники веют. Но под буревестниками я не имею в виду Яшина или Немцова. Настоящие буревестники – это «приморские партизаны» (группа бандитов, убивавших милиционеров на Дальнем Востоке. – Авт.). Почему обычных бандитов ловят 15–20 ментов, а на них натравили две тысячи? Потому что «партизаны» действовали из идеологических соображений, а не из бандитских. И все сразу обоср…сь. Если сопротивление имеет идеологический характер, это мгновенно вызывает страх. А у российской оппозиции нет идеологии, которую они смогут противопоставить нынешней. Они могут нагнать толпу народа, потратить много денег, но мощную и интересную идею, которая бы всех увлекла, предоставить не могут.
– Хотели бы сами возглавить оппозицию?
– Когда нефть стоит 102 $, лезть в это дело бессмысленно.
– Кроме того, по возвращении вас могут привлечь к новому уголовному делу… Так?
– Это стопроцентно. Да даже если не вернусь, дело все равно могут завести.
– Но хоть с нашими бизнесменами общаетесь?
– С некоторыми да. Сейчас больше. Пока я считался преступником, они сами не очень-то хотели… А как только перестал быть виноватым, их внутреннее чувство безопасности подсказало им, что теперь со мной можно общаться.
наше досье
Евгений Чичваркин родился в 1974 году в Москве. Еще будучи студентом Госакадемии управления, занимался перепродажей вещей на рынках. В 1997 году вместе с другом создал успешную компанию «Евросеть». В конце 2008-го Чичваркин покинул пост председателя совета директоров «Евросети», продал бизнес и улетел вместе с семьей в Лондон. Незадолго до этого в 2008-м подвизался в партии «Правое дело». Но в марте
2010-го открыто заявил, что никакого отношения к ней больше не имеет. В январе 2009-го Генпрокуратура РФ обвинила Чичваркина в организации похищения водителя-экспедитора «Евросети» Власкина и объявила бизнесмена в международный розыск. В январе 2011-го Генпрокуратура РФ официально прекратила преследование Чичваркина.