Барон Эдуард Фальц-Фейн: «Михалков решил, что я из КГБ, и сполз по стенке»
Александр Пасюта
— Эдуард Александрович, 30 лет назад по вашей инициативе в Петербурге начали восстанавливать Янтарную комнату. Расскажите о поисках легенды.
— Еще в начале 70-х я дал себе слово найти Янтарную комнату и вернуть России. Мою идею поддержали Жорж Сименон, Марк Шагал, Георг Штайн. Я сразу объявил награду в тысяч тому, кто ее найдет. Ко мне стали приходить разные люди, все говорили одно и то же: «Я знаю, где Янтарная комната, нужны деньги на поиски», я сначала верил, спонсировал, а потом поумнел и начал говорить: «Найдешь — получишь». В итоге поиски растянулись на много лет, мы собрали уникальный архив, объездили полмира, но ничего не нашли, подтвердив версию, что комната сгорела. Вот вам и конец легенды. После этого я увлекся идеей восстановить чудо. Реставраторы начали в 1980-м и закончили к 300-летию Петербурга (2003 год), за это время одно государство сменило другое. Большим счастьем для меня было узнать, что в одном из музеев Бонна нашелся комод красного дерева и часть флорентийской мозаики из Янтарной комнаты. Я рад, что удалось вернуть их стране.
— Вы очень долго стучались в СССР, а вас не пускали на родину предков. Почему?
— Хорошо помню один эпизод. Когда мне было 11 лет (1923 год), я узнал, что в Ниццу, где мы тогда жили с семьей, прибыл пароход из Советской России. На следующий день я молча собрался, ничего не сказав взрослым, побежал в порт. Там было очень шумно, на набережной толпились матросы, я смотрел на них, а потом не удержался и по-детски наивно закричал: «Здравствуйте! Я тоже русский». И какое же было мое удивление, когда в ответ, не стесняясь выражений, мне крикнули: «Убирайся прочь, сволочь эмигрантская!». Я просто развернулся и пошел с гордо поднятой головой. Но дома не выдержал, разрыдался. Когда мама узнала, что произошло, она не кричала, просто попросила больше никогда с советскими людьми не общаться. Когда я вырос, то пытался попасть на родину неоднократно, но в СССР меня не пускали, причем в посольстве как-¬то зло все на меня косились. Как мне как-то сказал один чиновник: «Почитайте Гончара. Все поймете». С большим трудом через американских друзей мне удалось найти книги этого писателя. И когда я только начал читать, волосы зашевелились. Например, в «Таврии» Фальц-Фейны были показаны, как главные враги народа. Там мои предки изображены, как скупые, алчные и злые люди. И ни слова о том, что бабушка занималась благотворительностью, строила школы, больницы, церкви. В общем, когда я прочитал эту книгу — расстроился жутко.
— Но не обиделись. За день до голосования по «Олимпиаде-80» вы агитировали всех членов жюри за Москву. Это правда?
— Да, я переговорил со всеми членами комитета, с каждым лично, просил дать шанс Москве. И после того как почти все члены комиссии проголосовали «за», я понял, что мы победили. Даже если бы мой поступок в СССР не оценили, меня бы все равно пустили, я же тогда был президентом Олимпийского комитета Лихтенштейна.
— К тому времени у вас уже были друзья в Москве. Например, влиятельный Сергей Михалков. Как вы познакомились?
— Это вообще отдельная история. Он с Агнией Барто приехал на симпозиум детских писателей в Цюрих. И вот они как-то там смогли улизнуть от официальной делегации и поехали покупать марки Лихтенштейна. Заходят и что-то пытаются говорить по-немецки, а я услышал русский акцент, ответил по-русски. Сергей Михалков был в ужасе и начал сползать по стенке. Как потом оказалось, он принял меня за агента КГБ. Потом они гостили на моей вилле. А через несколько месяцев мне пришло первое письмо из СССР. Оно было от Михалкова, он рассказывал, что очень переживает за сына, который покинул Родину. Тогда как раз был скандал — Андрон Кончаловский-Михалков эмигрировал. Когда я приехал на родину, Михалков мне очень помог. Я пожаловался ему, что не могу найти могилы предков, адмиралов Епанчиных на кладбище в Петербурге. Именно благодаря Сергею, который обратился к влиятельным людям, удалось восстановить могилы предков.
— Какое впечатление на вас произвела земля предков тогда? Какой была Аскания-Нова?
— Заповедник был в ужасном беспорядке и запустении. Склеп, который находился внутри церкви, был разрушен, а в храме хранили картофель. Развалины дома в Гавриловке, в котором я родился, это единственное, что осталось от процветающего имения отца Фальц-Фейново. Мне было под семьдесят, сбылась моя мечта, но от всего увиденного хотелось плакать. Тогда я решил, что нужно попытаться восстановить то, что было, я дал себе слово. В Питере восстанавливал имя Епанчиных, а в Аскании — Фальц-Фейнов. Мне всегда везло на хороших людей. Тогда я познакомился с академиком Борисом Евгеньевичем Патоном, он поддержал мои идеи восстановить Асканию. Я был настолько благодарен, помню тогда подарил Академии наук СССР библиотеку Дягилева—Лифаря и походный сундучок ХVІІІ века с ломберным столиком, предметами для игры в винт и позолоченными подсвечниками. На крышке сундучка — серебряная пластина с надписью: «Личная собственность Императора Александра ІІ». Он хранился в семье Фальц-Фейнов с тех самых пор, как царь посещал моих предков в Преображенке. Это была самая драгоценная реликвия семьи. Теперь она принадлежит Украине.
— Сделали в Аскании все, что планировали?
— Очень много там удалось сделать. Дом восстановил, поставил памятник на могиле бабушки. Церковь помогаю строить, сейчас осталось только внутри все доделать. Очень хочу, чтобы моя дочь, внучка туда поехали — на освящение. Я бы и сам поехал, но здоровье уже немного не то, не был у вас почти 10 лет. Хотя очень хочется побывать в родной Таврии еще разок.
КОРОЛЬ СУВЕНИРОВ
Имя: барон Эдуард Фальц-Фейн
Родился: 14.09.1912 в селе Гавриловка (Херсонская область)
Карьера: общественный деятель Лихтенштейна
После революции Фальц-Фейны эмигрировали в Ниццу. В 18 лет Эдуард выиграл велогонку среди студентов и стал чемпионом Парижа. Тогда же основатель влиятельной газеты L\’Auto предложил ему работу спортивного корреспондента на Летних Олимпийских Играх в Германии, после чего барон возглавил Олимпийский комитет Лихтенштейна, и эта крохотная страна на Зимней Олимпиаде 1936 года завоевала два «золота». Тогда же барон наладил программу по развитию туризма и открыл сувенирные лавки в столице. Часто его называют «Король сувениров». Имеет дочь Людмилу и внучку Казимиру.
