Миллионер покончил с собой, убоявшись бедности
Известно уже о четырех самоубийствах среди топ-менеджеров российских фирм. 16 января в Нижнем Новгороде произошло пятое.
Напрасно подчиненные ждали начала планерки…
Когда взломали кабинет, нашли труп в петле и записку, адресованную двум сыновьям, маме и жене: «Простите меня, близкие. В настоящий момент отдать кредиты нет возможности. Прощайте».
ЛЕДЯНОЙ ПРИЕМ
Нижний встретил колючим ветром с Волги. Мне отвечали по телефонам «Верту» стоимостью в несколько тысяч долларов (люди этого круга других не держат).
Жена покойного (мелодичным голосом с хрустальными льдинками):
— Никто из нашей семьи разговаривать с вами не станет.
Главный бухгалтер «Интермоды»:
— Пошли вы…
Почти весь местный бомонд: рестораторы, владельцы производственно-торговых корпораций, олигархи регионального значения:
— Нет, я не буду комментировать…
Понадеялась встретить кого-нибудь на кладбище — на могиле никто не появился. Даже на девять дней. Только розы заносило снегом…
Мир гламура, мир богатеев не пускал к себе, сжимался, как змея, опасливо и брезгливо.
«Глянцевая» журналистка, просматривая книжку контактов в мобильном (я просила подсказать телефоны тех, кто одевался в «Интермоде»):
— ВСЕ, кто у меня записан, были его клиентами. Но не дам. Поймите.
САМЫЙ ВЫСОКИЙ ПРЕМИУМ
В «Интермоде» одевались все. Богатые: от городской номенклатуры (в одном из журналов одежду Полякова, не стесняясь, рекламировала директор департамента финансов администрации Нижнего Новгорода Светлана Утросина) до гламурных журналисток.
Полякову не было альтернативы: только он возил в Нижний первые линии одежды люксового сегмента: Versace, Gucci, Roberto Cavalli, Dolce&Gabbana, Burberry, Valentino. Средненькое платьице — 60 тысяч рублей, пальтишко — 160 тысяч.
Бизнес начался в 1995 году с маленького магазинчика; теперь это фешенебельный бутик на местном Арбате (Покровке). Плюс два филиала, руководить которыми Поляков поставил сыновей — Илью и Сергея.
Клиенты приходили в «Интермоду» семьями, и Поляков — сам! — бегал по залу и подбирал рубашки, а продавщицы подавали в примерочные бокалы с шампанским. Вот что значит клиентоориентированность…
За один поход покупатели могли оставить в магазине несколько сотен тысяч евро.
Одеваться у Полякова стало означать принадлежность к особому клубу, клубу элиты — а хозяин тонко и расчетливо поддерживал это ощущение. Сказочными скидками: «Лично вам — тридцать процентов» (представьте: от сотен тысяч евро!). Постоянным повышением планки: один бутик, два бутика, три бутика; открытие в цокольном этаже здания элитного (самого элитного в городе!) ресторана «Феллини» — чтобы было, как признавался Поляков в интервью, где выпить чашку кофе с клиентом…
|
Кстати о навыке держать в жизни планку, рваться все выше и выше: по первой профессии Поляков был спортсменом, мастером спорта международного класса по биатлону и мастером спорта по лыжным гонкам. Казалось бы, когда это было — в 70-е годы XX века, а ведь вот не забывается спортивный навык никогда…
Каждую осень бывший биатлонист устраивал в «Феллини» праздники «Божоле нуво» (вина нового урожая). Стал возить коньяк «Деламейн»: несколько тысяч евро за бутылку…
Самый высокий премиум, выше некуда…
Еще только два момента.
Первый: в здании на Покровке (четырехэтажном старом особняке) Поляков ликвидировал лестницы. Их нет вообще — только лифт. По крайней мере в зоне, доступной для покупателей.
И второй: на работу в магазин Сергей Николаевич и его жена Эльмира ездили на двух одинаковых «Мерседесах». Один за другим. Прохожие, говорят, голову сворачивали…
Меня всегда волнует вопрос: хочется ли таким людям дома надеть треники с вытянутыми коленками и покромсать на свежей прессе непотрошенную селедку? Ну хоть в порядке самоиронии?
АПОСТОЛ ПОЛЯКОВ
— НИКОГДА не могла подумать, что этот человек может так поступить, — удивляется Анна Дмитриева, главный редактор издательского дома «Красивые люди» (Поляков размещал у них рекламу). — Такой уверенный в себе, требовательный… Посмотрит — как просканирует. Видно, что привык решать проблемы, а не уходить от них…
— Яркий, брызжущий юмором, всегда с легкой подковырочкой, — вспоминает гендиректор «ИнтерОйл» Александр Табачников. — Всегда «в плюсе». И перед Новым годом я его видел — не было у него никакой депрессии…
То, что всю осень Поляк был такой же, как всегда, мне сказали все владельцы «заводов-пароходов», которым я сумела дозвониться.
Собственно, разговор с каждым строился по пунктам:
1) Ничто не предвещало беды.
2) Все их знакомые и они сами в шоке.
3) Потому что ничего ОСОБЕННОГО в «интермодовской» ситуации нет: у ВСЕХ сейчас то же самое!
Читай подтекст: «Что же нам, всем теперь в петлю?»
— Он же для нас как апостол был, — волнуется Лев Тарабарин (сеть газозаправочных станций «Реал-Инвест»). — Мы в моде-то не очень разбираемся: ну съездишь пару раз в году в Европу, посмотришь коллекции, а он — высоко… Меряешь костюм, он сразу: «Не то», — и другой несет. Мы же ему верили; он мне машину посоветовал, какую купить. Мы же на него, как на апостола…
Слова «молились» бизнесмен не произносит, но слышу я его отлично.
Полякова привыкли слушаться: сказал ходить в полосатом — значит, в полосатом…
А теперь потеряли точку опоры.
Чтобы вернуть ее, нижегородский бомонд строит самые фантастические версии.
Говорят, что причина самоубийства — не кризис, а алкоголь или наркотики (надо признать, что для своих 56 лет Поляков выглядел плохо). Сплетничают о плохой наследственности: якобы также покончили с собой два старших брата владельца «Интермоды». И наконец, как апофеоз абсурда: никакого самоубийства не было, было убийство…
|
Все это довольно сомнительно. Если даже что-то имело место, то точно не играло первостепенной роли. Потому что «КП» удалось поговорить с сотрудником правоохранительных органов, проводивших проверку по факту смерти Полякова.
— Два кредита на мужике висели, — рассказал служивый. — 300 тысяч долларов под залог квартиры и полтора миллиона — под товар в магазине. А товар не расходился… Сыновья говорят, последние три месяца отец нервозный ходил, просто чужим не подавал виду. За четыре дня до смерти пошел в банк — отказ. В другой — тоже. Всего ходил в три… Метался: «Негде денег взять». В тот же день веревку купил.
Поразительно, а весь Нижний уверен: «Поляку бы дали денег просто под имя, только свистни»…
Мало кто знает, но еще осенью на одной из тусовок владелец «Интермоды» произнес странный тост:
— Не дай бог стать бедным…
МИССИЯ: ИЗМЕНИТЬ МИР
Чашка кофе в этом городском кафе со стенками сливочного цвета стоила 220 рублей против московских девяноста.
Я глотала напиток, хорошо представляя будущий газетный заголовок: «Корреспондент умерла на задании от того, что ее задавила жаба».
Моя визави взяла бокал вина и карпаччо.
Галина Клочкова — бывшая учительница сына Полякова. Она же растила отпрысков почти всех богатых людей города: наследников, готовых, если надо, встать к папе «за прилавок». У Галины Юрьевны — частная школа, первая частная в Нижнем.
В доску своя в местной олигархической тусовке, Клочкова — единственная, кто пришел поговорить со мной лично: все прочие отбрехивались по телефону. Она говорила, а я завидовала детям богатеев, которым досталась ТАКАЯ учительница.
— Поляков был романтик в том смысле, в котором один человек в состоянии изменить действительность. Он и «Интермоду» строил как государство в государстве, как инструмент главной своей идеи: эстетика должна изменить этику — идеи, которую он, как человек немногословный, даже не мог выразить.
Как это выглядело? Еще в 90-е, когда «Интермода» была магазинчиком на неглавной улице, Поляков вопреки китайским бусам вдруг стал ввозить классику — и ПЕРЕОДЕВАТЬ людей. Просто притаскивал к себе…
Меня попросили сделать с ним интервью для одного журнала: искали, кто сможет разговорить Полякова, и дали задание не профессиональному журналисту, а просто знакомой.
Я пришла, была, как мне казалось, одета весьма… правильно.
Он: «Так-так-так, это не пойдет… Давай сейчас подберем что-нибудь простенькое, может, белую блузку»… И упорство, с которым он это делал — со всеми! — забавляло, но уже стало напрягать.
Помните, Броневой в фильме «Тот самый Мюнхгаузен»: «Что, начинать войну с Англией в таком галстуке?» Вот это Поляков…
Сидим, разговариваем, входит Илья, сын, в безукоризненном, на мой взгляд, костюме, спрашивает: «Пап, во сколько встреча?» — и смотрит на часы.
Поляков: «Сюда лучше запонки, а не пуговицы»…
Поняли? Человек одной идеи!
Смотрите, никто в нашем городе не смог настоять на ресторанном, праздничном дресс-коде. А он в своем «Феллини» хотел, чтобы люди приходили одетые, как для дипломатических приемов: женщины — с открытой спиной, мужчины — в смокингах. Он говорил: «Ну неужели вы не хотите, чтобы красиво?»
Он в некотором смысле и придумал этот ресторан, чтобы людям, одевшимся наверху, в магазине, БЫЛО КУДА В ЭТОМ ПОЙТИ. Но это же похоже на кукольный домик: вот Барби, вот Кен. А он так хотел, он хотел, чтобы это стало органично — а люди не могут в одночасье измениться.
И он устраивал тематические вечеринки и подбирал вина к блюдам, а правильно приходили пятнадцать несчастных тетенек, которые прочитали вот это, меленькими буквами: «Форма одежды…» — и которые чувствовали себя героинями фильма «Бриджит Джонс», когда все одеты нормально и два дурака в маскараде: викарий и девушка в костюме плейбоевского зайчика. Потому что все остальные приехали с работы. А Поляков расстраивался: «Ну почему они не взяли сменную обувь?» И жаловался, что за границей был на вечере: все в белом, белые цветы, ТАК КРАСИВО. А я — училка, я всех утешала: «Все хорошо, малыши, мы научимся…»
Снова бессмертный Броневой: «Талию повыше — и депрессии конец»…
Сергей умер, но дело не в кредите. Они — бизнесмены 90-х — пережили наезды, отъемы, бандитов, чиновников… В 1998-м в компаньона Полякова стреляли, он выжил, но остался в инвалидном кресле. И живет. И оптимист…
Одиночество социальное — оно страшнее невозвращения кредита. Когда то, что ты делаешь, никому не нужно. Тогда game over.
|
ВСЕ ПРОШЛО, ВСЕ
История нормального перфекциониста.
Хочу, чтобы все было наилучшим образом и еще луну с неба, а если нет луны, то вообще никак не буду.
Чисто математически бизнесмена сгубил, видимо, именно «игрушечный», созданный для ублажения клиентов «Феллини»…
Впрочем, речь уже не о Полякове.
Речь о всех, кто остался в живых.
— 70 процентов бизнесменов города — банкроты, — скороговоркой выдавал секреты здешнего бизнеса «газозаправщик» Лев Тарабарин. — Автодилеры — 100 процентов. У каждого кредиты — миллионы, миллиарды. Они надеются: через год все наладится. Но я-то знаю: не наладится. Сейчас, если каждую вторую дорогую машину в городе остановить, этот человек — бомж. У него ВСЕ отберут…
Потому Клочкова, собственно, и пришла на разговор.
— Ваш материал нужен, потому что настроение, овладевшее Поляковым, становится всеобщим. Люди говорят: НАЧАЛОСЬ, мы — следующие…
Полубизнесмен-полуфилолог говорит о крушении идеалов романтического капитализма. Кончилось время романтиков с большой дороги (из криминала вышел весь бизнес, вот даже и у Полякова была судимость — по крайней мере так проходит по кредитной базе. — Авт.). Много лет у них, романтиков, все получалось; они спрашивали себя: «А смогу создать фирму?» Попробовали — супер, вышло. А взять кредиты? Дают кредиты…
Им казалось: все. Пройдена какая-то черта, за которой не может быть хуже. Они победили.
И вдруг: ах, мой милый Августин…
Курсы валют, правила банковской игры, спрос, риски — все изменилось. Надо распродавать бизнес, чтобы рассчитаться по кредитам.
Все прошло, все…
И в последней строчке таблицы Excel (где вбивается прибыль) нет цифр.
Знаете поговорку: если ты не отражаешься в зеркале, значит, ты неотразим? Так вот: наш бизнес оказался неотразим…
Клочкова:
— Как «Сказка о Золотой рыбке»: дуру-бабу никто не предупредил, какое желание окажется последним. А столбовой дворянкой? — А пожалуйста. — А вольною царицей? — Да запросто. — А владычицей морской? — А нет! И — насовсем ничего нет… Но она никак не могла просчитать риски! У нее ведь была хорошая статистика!
Галина Юрьевна недавно ставила эту сказку с родителями своих учеников. Олигархи сначала играли бездумно и вдруг поняли: это про них…
Клочкова говорит, лично для нее кризис начался год назад. Она, директриса, не могла понять: почему, когда все ПОБЕДИЛИ, в ее школу вдруг перестали приводить детей. Что, пять тысяч рублей в месяц — это так много? Для тех, кто на «Порше»?
Люди, видно, что-то предчувствовали. Что-то было неправильное во всех этих ваннах шоколада с проститутками (о нравах олигархов времен расцвета читайте: «Как я охотилась на миллионеров» на стр. 11 и на сайте kp.ru).
И директриса даже обрадовалась, когда оказалось, что проблемы не у нее, а у страны…
Она по-прежнему утешает богатых, которые плачут.
— Я говорю: мальчики, пришло время некрасивых женщин. Потому что некрасивым можно платить дешевле. Или же — из 15 любовниц оставить трех: «Малыш, у нас сокращения. Я тебе позвоню лет через…»
Я слушала, и во мне, разумеется, крепла пролетарская ненависть.
Когда «небожители» ходили по облакам, они не думали о нас — тех, за чей счет происходил банкет. Но тогда лопнувший пузырь романтического капитализма — кара небесная.
И второе: что же эти брутальные денежные мужчины — кошельки с ушками, вечная мечта дурочек в модельных агентствах — оказались такими нежными? Мы ходим по земле и не ощущаем это как трагедию, а они только почуяли, что могут грохнуться из поднебесья… Посыпались: сбросился с крыши, повесился, застрелился…
Шарики наши воздушные, пустые, мыльные пузырики…
Клочкова парировала:
— Ну так вот эти шарики и взлетели, и летали, а вы — нет.
ЧЕРНЫЙ СПИСОК
Кто еще из отечественных бизнесменов убоялся бедности?
14 января в Москве застрелился владелец билетного концерна «Соби» Владимир Зубков. В предсмертной записке он объяснил, что не смог погасить 100-миллионный кредит.
Перед Новым годом в Санкт-Петербурге пустил пулю в голову владелец фармацевтической компании «Генезис» и сети аптек «Первая помощь» Алексей Хромов: его дела хромали уже несколько лет, а теперь, в кризис, по некоторым данным, окончательно взяли за горло кредиторы. Совладелец «Генезиса» Владимир Григориади сбросился с 16-го этажа еще в сентябре.
При странных обстоятельствах осенью в Екатеринбурге скончался крупнейший ресторатор Александр Доронин (ООО «Ресторан «Большой Урал»; официальный представитель «Баскин Роббинс»). На теле не было признаков насильственной смерти, но в кармане лежала записка, в которой, по выражению представителя органов, ресторатор обвинял «всех».
24 декабря в туалете Горьковского автозавода повесился директор по персоналу Анатолий Емелин. По одной из версий, честный и совестливый человек не выдержал грядущих на
ГАЗе гигантских сокращений: только официально объявлено об увольнении 1200 человек. Многие, кому указали на дверь, рыдали прямо в цехах, к ним вызывали психологов.
КОММЕНТАРИЙ ПСИХИАТРА
Заслуженный врач РФ Ян ГОЛАНД: «Массовых суицидов не будет»
— Почему с началом кризиса богатые по всему миру сводят счеты с жизнью? Почему уволенная учительница скорее пойдет копать огород, чтобы выжить, чем полезет в петлю?
Есть понятие «ситуационная значимость». Для одного человека — допустим, олигарха — значимы деньги. Для другого, к примеру, психотерапевта, «деньги — говно» — это я Фрейда цитирую. Попросту говоря, это вопрос жизненных приоритетов.
Другой вариант: успеха в жизни может добиться и тревожная, мнительная, так называемая астеническая личность. Деньги для нее — возможность самоутвердиться, а потеря их будет означать одиночество, неприкаянность, ощущение ненужности…
Таким был Маяковский: за внешней броней — ранимая душа. Покончил с собой из-за личной драмы, которая для жизнерадостного, стенического человека была бы — тьфу и растереть.
К счастью, большинство бизнесменов — личности как раз стенические — сильные волей, жизненно активные. Трудности для них — стимул к борьбе, победе, новым целям. Стеники всегда на коне: в школе они — отличники, в комсомоле — лидеры, при капитализме — миллионеры.
Потому массовых самоубийств нет и не будет.
