Алена Попова: «После Крымска я стала более радикальной»
Ирек Муртазин
Справка «Новой»
Алена Попова, 29 лет, выпускница МГУ.
Руководитель Фонда открытых проектов, занимающегося поддержкой гражданской активности, социальных инноваций, проектов, направленных на изменения в общественной и политической жизни с целью содействия развитию гражданского общества в России. Член оргкомитета движения «За честные выборы». Активный участник акций протеста против фальсификации выборов. Организатор общественного пресс-центра митингов на Болотной и Сахарова. Занималась поддержкой проекта юридической помощи задержанным во время протестных действий.
Когда мы встретились, первое, о чем я спросил, не изменилось ли отношение молодого политика к публичным акциям протеста.
— Да я и раньше не переоценивала роль митингов и пикетов. Поэтому-то никогда и не стремилась выступать на митингах. Потому что речи, призывы, резолюции — это хорошо, но должны быть и какие-то конкретные результаты для конкретного человека. Да, я не вижу конкретных результатов у власти. А слышу кучу обещаний, что будет то, будет это… Но и от оппозиции я слышу только обещания. А надо бы конкретными делами заниматься. Я не считаю, что только митинги и пикеты могут что-то изменить в России. Хотим ходить на митинги — отлично, но митинги не могут быть самоцелью, главная задачей любого митинга должна стать мобилизация для конкретных дел. Хотите поменять Россию? Отлично! Я тоже хочу, но давайте к своим хотелкам добавим какие-то конкретные, пусть небольшие дела. Политика малых дел — это тоже не самоцель. Цель — изменить систему. Но малые дела не оспорить, потому что это не слова, а результаты.
— У меня складывается впечатление, что Алена Попова, вернувшаяся из Крымска, — это совершенно другой человек. Не тот, который зимой забирался в фонтан после митинга на Пушкинской площади и которому полиция сломала руку. А человек, который откровенно нарывается на неприязнь людей с протестными настроениями, потому что говорит, что надо делать что-то конкретное, а не по митингам ходить.
— Наоборот, стала более радикальной.
— Радикальной? Но ровно то же самое советует и власть. Мол, занимайтесь конкретными делами, убирайте мусор, стройте песочницы во дворах, помогайте неимущим и одиноким, как тимуровцы. А уж как управлять страной, регионом, городом, мы и без вас разберемся.
—Я стала более радикальной по отношению к конечным результатам дела. В принципе я всегда это говорила. Но после Крымска перестала понимать многих, кто противопоставляет себя власти. Потому что мне не раз говорили, что в Крымске мы закрывали те бреши, которые образовались из-за отвратительной работы власти. Мол, если бы в Крымске не было волонтеров, было бы намного хуже…